Глава IX. Семетей. Детские годы Семетея.
Исмаил, увидев гнев Семетея, посоветовал ему:
- Немедленно разыщи потерявшую стыд эдже и увези ее отсюда.
Сказав так, он дал в помощь Семетею семьдесят всадников и отправил их за Каныкей.
Между тем настала пора возврата пущенных в бега коней. Каныкей въехала на один из холмов, взяла оставшуюся от Манаса подзорную трубу и стала смотреть вдаль. Она увидела, что четыре тулпара Темир-хана бегут далеко впереди всех, а остальных лошадей и не видно. Спустя некоторое время показались поодиночке и другие лошади. Смотря в подзорную трубу, она, наконец, увидела Тайтору - он шел по счету триста первым. И загадала Каныкей: - "Если мой конь не придет первым, до прихода моей смерти Семетей меня убьет. Я не умерла там, где меня преследовала смерть, а теперь, видно, я сама себе смерть нашла!".
Рассуждая так и уверенная в неминуемой смерти, Каныкей предалась своему горю. Слезы из глаз ее образовали озеро, из носа били родники, она жаловалась духу Манаса. Решив лучше убить себя, чем умереть от руки Семетея, она выхватила из ножен оставшийся от Манаса острый меч, направила его в живот против почек и приготовилась уже броситься на него. Но раньше, чем умереть, она протерла глаза от слез и, посмотрев, увидела, что Тайтору идет уже шестьдесят первым. Не успела она моргнуть глазом, как Тайтору оказался уже сзади четырех тулпаров Темир-хана, и открылось ей тогда, что духи Манаса, Алмамбета и Чубака, с возгласами "Манас! Манас!" - помогают Тайтору в беге. Каныкей быстро сняла ружье и дала холостой выстрел в воздух. Услышав этот выстрел, Тайтору вышел на первое место, оставив далеко позади себя остальных лошадей (72).
- Вот исправились мои дела, - сказала тогда Каныкей и предалась большой радости. - Как бы Семетей не упрекнул меня, что я ношу мужскую одежду и не обидел меня! - и, сняв с себя мужскую одежду, она сложила ее у хурджун, переоделась и с боевым кличем в честь Манаса, взяв под уздцы Тайтору, повела его вперед.
А Семетею с начала бегов стали слышаться слова "Манас, Талас, киргизы", - которых он никогда раньше не слыхал, и смысл которых он не понимал. Подозвав к себе находившихся при нем батыров, он сказал им:
- Эдже Каныкей, после смерти нашего затя Манаса, перенесла от его родичей в Таласе невиданные обиды; бездетной, в надежде на нашу помощь, она прибыла сюда к нам и, загадав, пустила в бега своего коня Тайтору. Поэтому, если Темир-хановы тулпары или другие кони окажутся впереди Тайтору, мы должны их придержать, а коня Каныкей, где бы он ни был, мы должны найти и помочь ей победить. С боевым кличем в честь Манаса мы введем ее в Бухару. Бездетную, претерпевшую среди чужих столько нестерпимых обид, несчастную сестру нашу, хоть раз возвысим, а награду, полученную ее конем, я поделю между вами. Обо всем этом вы должны молчать, не говоря никому ни слова.
Так он сказал, и так они уговорились между собой.
Тем временем Семетей услышал женский голос. Осмотревшись, он увидел Каныкей, которая с боевым кличем в честь Манаса вела под уздцы Тайтору. От радости Каныкей сильно вспотела, из глаз ее на гриву коня ручьем лились кровавые слезы, косы распустились до стремян. Видя это, Семетей сказал: